(Выдержки из статьи) Между Германией и Россией существует длительная история конфликтов. Случались и приступы сотрудничества, как, например, Рапалльский договор 1922 года и пакт Молотова-Риббентропа 1939 года. Но это были браки по расчету — заключенные из взаимной стратегической необходимости в преддверии крупного конфликта — которые всегда заканчивались разводом, часто ожесточенным.

До сих пор история была последовательна: Германия и Россия не являются близким друзьями, и любая видимость того, что они дружат, предвещает конфликт.

Во время своего визита в Россию на прошлой неделе, министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер (Frank-Walter Steinmeier) красноречиво рассказывал об отношениях между Россией и Германией, заявив, что 'Россия является незаменимым партнером для Германии и Европейского союза', и расхвалив 'немецко-российское сотрудничество как модель взаимодействия, в котором обе стороны выиграют, если наш потенциал будет объединен'.

Замечания Штайнмайера должны всерьез обеспокоить людей, изучающих историю. 'Невозможно придраться к остальным странам мира, если они рассматривают замечания Штайнмайера с некоторым чувством беспокойство,' — размышляют аналитики агентства Stratfor. 'Последний раз, когда Германия и Россия 'объединили свой потенциал', результатом стал пакт Молотова-Риббентропа, разделивший в 1939 году Восточную Европу между Советским Союзом и Третьим рейхом' (аналитика от 11 июня). Эта главная разведывательная организация рассматривает российско-немецкие отношения через мрачную призму истории. По мнению Stratfor, поводы для беспокойства есть.

Правда состоит в том, что на данный момент формирование российско-немецкой оси является одним из наиболее значимых и недооцененных тенденций на мировой сцене!

Нет ничего незначительного в том, что цветущие отношения Германии и России развиваются параллельно с крушением американо-немецких отношений. За последние месяцы между Америкой и Германией возникло напряжение и противоречия по самым различным вопросам — от войны в Афганистане до борьбы с мировым финансовым кризисом, заключенных Гуантаномо и отношений с Россией. Этот раскол был особенно заметен в начале этого месяца, когда президент Барак Обама посетил Германию (по дороге во Францию), где вел себя скорее как турист, а не как президент, гуляя по Дрездену (он не заехал в Берлин), и лишь ненадолго встретившись с канцлером Германии Ангелой Меркель.

Речь не идет о поверхностных, краткосрочных разногласиях. По большому счету, они являются результатом давно развивающегося сдвига геополитических тектонических плит Европы, который начался с объединением Германии в 1989 году и на данный момент почти достиг своего пика. Германия потратила последние 20 лет обновляя свою репутацию в Европе (и во всем мире) и упрочая свою позицию экономического, военного, демографического и геополитического лидера Континента. По словам Stratfor, разногласия Берлина и Вашингтона являются 'симптомами долгосрочной тенденции — выдвижения Германии на главную позицию в Европе' (из анализа, опубликованного 5 июня).

Доминирующее положение Берлина ослабляет интересы США в Европе. Stratfor пишет: 'За почти 65 лет дипломатии, последовавшие за поражением Третьего рейха, ключевой стратегией США в Европе было предотвращение появления единоличной, мощной политической сущности, способной заблокировать интересы США в регионе. Германия 2009 года показывает США первые признаки такой сущности.'

Решение Германии взаимодействовать с Россией, даже если это беспокоит США, является признаком того, что единоличная, мощная политическая сущность появилась в Европе!

Россия осознает эту реальности и позиционирует себя соответствующим образом. В отличие от Америки, Кремль отдает себе полный отчет в европейской истории и видит, что Германия восстановила свою позицию доминирующей державы и естественного лидера Европы. Налаживая тесные отношения с Берлином, русские создают хорошие условия для связей с политической, военной и экономической сущностью, которая будет определять будущее Европы. Сегодня Вашингтон по-прежнему задается тем же вопросом, который однажды задал Генри Киссинджер (Henry Kissinger): 'Если я хочу позвонить в Европу, кому мне звонить?' Кремль отлично знает ответ на этот вопрос: Именно поэтому у него есть прямая связь с Берлином!