Россиянок часто воспринимают слишком модными. Частично это правда. Россия самый большой потребитель предметов роскоши в мире. Но многое изменилось. Еще 15 лет назад все здесь напоминало цирк, только с логотипами. Никто не интересовался модой, это была скорее погоня за лейблами

Газета напоминает, что Ксения Горбачева занимает пост главного редактора журнала моды «L'Officiel Russia» и живет на два дома, путешествуя между Москвой и Берлином.

А если без шуток:
источник: beta.inosmi.ru
Ксения Горбачева: Многие немцы смотрят на Россию сквозь розовые очки («Die Welt», Германия)

27/08/2013

В середине интервью, в котором мы ведем беседу о нем, он звонит. Короткий разговор между дедом и внучкой. Он хочет знать, когда она его навестит, и что она должна есть на обед. «Дедушка, я не ем мясо!»

Ее дедушка, Михаил Горбачев, – один из самых значительных политиков XX века. Он живет за пределами Москвы. С недавних пор его внучка является шеф-редактором журнала моды «L'Officiel Russia». Она постоянно ездит из Москвы и Берлин.

Мы встречаемся теплым летним московским днем недалеко от редакции журнала. Именно здесь Москва выглядит как какой-нибудь европейский город: современные здания, многочисленные кафе, молодые люди. В тон погоде 33-летняя Ксения Горбачева заказывает лимонад с мятой.

Welt am Sonnatag: В последнее время в российских СМИ проходило много информации о здоровье вашего деда. Как у него дела?

Ксения Горбачева: У любого человека его возраста все меняется день ото дня. Но ничего существенного. В целом он чувствует себя хорошо. Сообщения о том, что он нездоров, неправда.

– Вы часто с ним встречаетесь?

– Скорее, нет. Я живу в Берлине. В Москве я бываю по работе. То на одну неделю, то на две — три.

– Вы с ним разговариваете о политике?

– Нет. Мы разговариваем лишь на семейные темы.

– Он как-то повлиял на выбор вашей профессии? Или он хотел, чтобы и вы пошли в политику?

– Никогда я не хотела связывать свою жизнь с политикой. Много должно произойти, чтобы я начала вообще заниматься политикой. Я не могу себя представить в качестве политика. Никогда меня не привлекали ни партии, ни все, что с политикой связано. Политику я хочу держать от себя как можно дальше.

– Но, разумеется, у Вас есть по этому поводу своё мнение. Например, как вы находите развитие России с 2000-го года?

– Я не могу справедливо об этом судить. На самом деле, я мало читаю новости. Моя мама всегда меня критикует, что я не интересуюсь ими. Она говорит: «У тебя нет настоящего представления о том, что происходит. Ты живешь в своем собственном мире». Да, я пытаюсь идти в ногу с последними событиями. Но часто я не хочу знать, что происходит в мире. У меня маленький ребенок. Я не хочу беспокоиться о его будущем. Возможно, это неправильно, но я отталкиваю это от себя.

– Но ведь все не оттолкнуть, не так ли? Например, мода традиционно тесно связана с нетрадиционной ориентацией. Из-за дискриминации гомосексуалистов, чье положение весьма тяжелое, Россия подвергается жесткой критике. Люди боятся…

– Они не только испытывают страх. Некоторых даже убивают. На самом деле государство должно заботиться о том, чтобы людей не убивали из-за цвета их волос, их расовой принадлежности или их сексуальных предпочтений. У нас же наоборот.

– Соответствует ли в действительности картина о России, представленная в СМИ?

– У многих немцев и многих европейцев абсолютно неправильное представление о России. Слишком на многое они смотрят через розовые очки.

– Через розовые очки?

– Вы правильно меня поняли. Лучше, чем есть на самом деле.

– То есть все гораздо хуже, чем то, что публикуется в немецких СМИ?

– Многие иностранцы рассказывают мне, что в Москве так прекрасно. Там много отличных ночных клубов и ресторанов. Можно приобрести отличные вещи, даже в том случае, когда они стоят в десять раз дороже. Они не видят проблем.

– Например.

– Представьте, что вы потеряли паспорт и идёте в полицию. А вам там не помогли. И это лишь самая малость.

– Существует много стереотипов о России. Например, что россиянки очень большое внимание уделяют моде, особенно маркам фирм.

– Часто российских женщин воспринимаются как «чересчур модные», что частично соответствует правде. Россия является самым крупным потребителем товаров класса люкс. Многое, правда, изменилось. 15 лет назад выглядело это как в цирке, только с логотипами. Никто особо не интересовался модой. Скорее, это была охота за модой.

– А сейчас?

– В то время все были помешаны на известных брендах, так как таких в России десятилетиями не было. Потом вдруг появились Chanel или Dolce & Gabbana. И каждый захотел показать, что у него они есть. Сегодня россиянки все еще уделяют большое внимание брендам, но уже мало кто наденет шляпу с большой этикеткой.

– А вы?

– Мне нравится, когда люди комбинируют Chanel и H&M. В этом есть что-то повседневное.

– Собственно говоря, очень типично для Берлина, где вы как раз живете.

– Около года назад я переехала в Берлин. Но я регулярно езжу в Москву по работе.

– Почему вы переехали?

– Потому что я люблю этот город. У меня там много друзей. В целом я очень свободно чувствую себя в Германии.

– Где вы с семьей проводите выходные?

– По-разному. Иногда ходим на прогулки. С тех пор как в Берлине появился Дом Барби, мы с дочерью каждые выходные там бываем. Ей сейчас пять лет. Сразу после подъема с постели она кричала: «Мама, в Дом Барби!». В нем мы проводили почти целый день.

– Есть одна очень известная фотография из вашего детства: после неудавшегося путча 1991г. Горбачев выходит из самолета. За ним — его жена и девочка, закутанная в клетчатый плед. Это — Вы. Вы как раз проводили каникулы на даче вашего деда.

– Мне было 11 лет. Моей сестре – 6. Нас пытались защитить. Но я точно не помню, что нам говорили. Мы вообще не понимали, что происходит. Было лишь чувство, что должно произойти что-то ужасное. Но у меня отличная память — она автоматически выбирает то, что я должна забыть. Я недолго помню плохое. Это время к ним и относится. Что я хотела забыть — то забыла.

– Каково это – расти в России в 90-е годы?

– Катастрофа. Думаю, сегодня тинэйджеры другие. Они выглядят взрослыми. Но они дети. Мы хотели изучить все «подземелья». Я сейчас не говорю о наркотиках, но говорю о курении и алкоголе, о «зависании» у друзей. Это были времена первых дискотек. Боже! Сегодня я думаю: «Как хорошо, что со мной ничего не произошло!»

– Но ведь это было время свободы.

– Было слишком много свободы.

– В Германии фамилия «Горбачев» имеет особое значение. Вас часто об этом спрашивают?

– Часто я не представляюсь формально. Иногда кто-нибудь посмотрит в магазине на мою кредитную карту и спрашивает, не являюсь ли я родственницей Горбачева. Но я говорю: «Ничего общего».

– Много раз вы меняли свою фамилию. Изначально ваша фамилия была Вирганская, как у вашей матери. Потом Вы взяли фамилию мужа, после развода, наконец, Горбачева. Почему?

– Это было глупо с моей стороны. В конце концов я стала Горбачевой. Дед говорит: «Все выходят замуж. Кто же будет дальше нести мою фамилию?» Он никогда не настаивал на этом. Это был лишь маленький намек с его стороны.

– В России Горбачева критикуют. Как в стране реагируют на вашу фамилию?

– Лично я никогда не испытывала ничего негативного. Конечно, я в курсе дела. Но свою фамилию я несу с высоко поднятой головой в равной степени и в России, и в Германии. Без поз, но с гордостью.

– Вас обижает то, как российские СМИ воспринимают вашего деда?

– Очень сложно меня этим обидеть.

– А вашего деда? Как он на это смотрит?

– Да, для каждого человека все это неприятно. Но он политик. Он знал, с чем связывается.

– Как бы выглядела Ваша жизнь, если бы не было бы перестройки?

– Например, я не могла бы жить в Берлине и работать в Москве. Другие люди не могли бы жить в Москве и в Париже или работать Лондоне. Вот так просто. Мы свободны.

Оригинал публикации: Die Welt
Опубликовано: 26/08/2013 14:21

«Viele Deutsche sehen Russland noch zu rosig»

Michail Gorbatschows Enkelin Xenia findet, dass viele Deutsche und Europäer völlig falsche Vorstellungen von Russland haben. Sie sehen die Probleme nicht. In Wahrheit sei dort alles viel schlimmer

источник: img.welt.de
Sie pendelt zwischen Moskau und Berlin: Xenia Gorbatschowa am Berliner Grunewaldsee

Mitten im Interview, wir reden gerade über ihn, ruft er sie an. Es ist ein kurzes Gespräch zwischen Großvater und Enkelin. Er will wissen, wann sie ihn besucht und was sie zu Mittag essen sollen – «ich esse kein Fleisch, Opa!».

Der Großvater ist Michail Gorbatschow, einer der wichtigsten Politiker des 20. Jahrhunderts, er lebt außerhalb von Moskau. Die Enkeltochter ist seit Kurzem Chefredakteurin des Modemagazins «L'Officiel Russia» und pendelt zwischen Moskau und Berlin.

Wir treffen uns an einem warmen Sommertag in Moskau in der Nähe der Redaktion. Hier sieht Moskau aus wie eine europäische Großstadt – moderne Bürogebäude, viele Cafés, junge Leute. Passend zum Wetter bestellt Xenia Gorbatschowa, 33, eine Limonade mit Minze.

Welt am Sonntag: In den russischen Medien gab es in der letzten Zeit viele Gerüchte über die Gesundheit Ihres Großvaters. Wie geht es ihm?

Xenia Gorbatschowa: Wie bei jedem in seinem Alter wechselt das von Tag zu Tag. Aber es gibt nichts Gravierendes, im Großen und Ganzen fühlt er sich gut. Die Berichte, dass es ihm sehr schlecht geht, sind falsch.

Welt am Sonntag: Sehen Sie ihn oft?

Gorbatschowa: Eher selten. Ich wohne in Berlin und bin nur in Moskau, wenn ich arbeiten muss – mal für eine Woche, mal für zwei oder drei.

Welt am Sonntag: Sprechen Sie mit ihm auch über Politik?

Gorbatschowa: Nein, wir reden eigentlich nur über familiäre Themen.

Welt am Sonntag: Hat er Ihre Berufswahl beeinflusst? Oder wollte er, dass Sie auch in die Politik gehen?

Gorbatschowa: Ich wollte damit nie was zu tun haben. Es muss schon viel passieren, damit ich mich überhaupt mit Politik beschäftige. Ich kann mir überhaupt nicht vorstellen, Politiker zu sein. Parteien und alles, was damit zusammenhängt, haben mich nie gereizt. Ich will die Politik eigentlich so weit wie möglich von mir weisen.

Welt am Sonntag: Aber Sie haben doch sicher eine Meinung. Wie empfinden Sie beispielsweise die Entwicklungen in Russland seit dem Jahre 2000?

Gorbatschowa: Ich kann das nicht richtig beurteilen. Ich beschäftige mich wirklich wenig mit Nachrichten. Meine Mutter kritisiert mich immer, weil ich mich nicht für aktuelle Entwicklungen interessiere, sie sagt: 'Du hast kein reales Bild davon, was passiert, du lebst nur in deiner eigenen Welt.' Ich versuche ja, mich auf dem Laufenden zu halten, aber ich möchte oft auch gar nicht wissen, was in der Welt passiert. Ich habe ein kleines Kind, ich will mich nicht um ihre Zukunft sorgen müssen. Das ist wahrscheinlich falsch, aber ich verdränge.

Welt am Sonntag: Aber alles lässt sich nicht verdrängen, oder? Die Modeszene zum Beispiel ist traditionell eng mit der Schwulenszene verbunden. Die Kritik an Russland wegen der Diskriminierung von Homosexuellen ist sehr groß, deren Situation sehr schwierig. Menschen werden eingeschüchtert…

Gorbatschowa: Sie werden nicht nur eingeschüchtert, manche werden getötet. Eigentlich müsste der Staat dafür sorgen, dass Menschen nicht wegen ihrer Haarfarbe, ihrer Rasse oder ihren sexuellen Vorlieben getötet werden. Bei uns ist es umgekehrt.

Welt am Sonntag: Stimmt das Bild von Russland, das in den Medien verbreitet wird?

Gorbatschowa: Nein. Viele Deutsche und viele Europäer haben völlig falsche Vorstellungen von Russland. Sie sehen vieles zu rosig.

Welt am Sonntag: Zu rosig?

Gorbatschowa: Sie verstehen mich richtig. Besser, als es in Wirklichkeit ist.

Welt am Sonntag: Also ist alles noch schlimmer, als es in den deutschen Medien dargestellt wird?

Gorbatschowa: Viele Ausländer sagen mir, Moskau ist so toll. Es gibt so tolle Nachtclubs und Restaurants. Man kann so tolle Sachen kaufen, auch wenn sie zehnmal teurer sind. Sie sehen die Probleme nicht.

Welt am Sonntag: Zum Beispiel?

Gorbatschowa: Stellen Sie sich einfach vor, Sie haben Ihren Pass verloren und gehen zur Polizei. Ihnen würde da nicht wirklich geholfen werden. Und das wäre nur das kleinste Problem.

Welt am Sonntag: Es gibt viele Klischees über Russland. Auch das, dass Russinnen besonders viel Wert auf Mode und besonders auf Marken legen.

Gorbatschowa: Russinnen werden oft als over-fashioned wahrgenommen. Es stimmt ja auch teilweise. Russland ist der weltweit größte Konsument von Luxuswaren. Es hat sich aber auch viel verändert. Noch vor 15 Jahren sah es hier aus wie im Zirkus, nur mit Logos. Niemand hat sich wirklich für Mode interessiert, es war eher wie eine Label-Jagd.

Welt am Sonntag: Und heute?

Gorbatschowa: Damals waren alle scharf auf Marken, weil es sie jahrzehntelang nicht gab. Dann plötzlich gab es Chanel oder Dolce & Gabbana und jeder wollte zeigen, was er besitzt. Heute legen Russinnen immer noch sehr viel Wert auf Marken, aber niemand würde eine Kappe mit großem Logo aufsetzen.

Welt am Sonntag: Und Sie?

Gorbatschowa: Ich finde es gut, wenn man Chanel mit H&M kombiniert. Das hat was Beiläufiges.

Welt am Sonntag: Eigentlich sehr typisch für Berlin, wo Sie ja auch leben.

Gorbatschowa: Ich bin etwa vor einem Jahr nach Berlin gezogen. Und seit fünf Monaten komme ich regelmäßig nach Moskau, um zu arbeiten.

Welt am Sonntag: Warum sind Sie nach Berlin gezogen?

Gorbatschowa: Weil ich diese Stadt mag. Ich habe dort viele Freunde. Ich fühle mich generell sehr wohl in Deutschland.

Welt am Sonntag: Wo verbringen Sie Ihre Wochenenden mit der Familie?

Gorbatschowa: Kommt drauf an. Manchmal gehen wir spazieren. Seit in Berlin das Barbie-Haus steht, war ich jedes Wochenende mit meiner Tochter da. Sie ist jetzt fünf. Sofort nach dem Aufstehen rief sie: «Mama, das Barbie-Haus!» Da haben wir dann quasi den Tag verbracht.

Welt am Sonntag: Es gibt ein bekanntes Bild aus Ihrer Kindheit: Nach dem gescheiterten Putschversuch von 1991 steigt Michail Gorbatschow aus dem Flieger. Hinter ihm stehen seine Frau und ein Mädchen, eingewickelt in eine karierte Reisedecke. Das sind Sie. Sie hatten gerade in der Datscha Ihres Großvaters Ihre Ferien verbracht.

Gorbatschowa: Ich war elf Jahre alt, meine Schwester sechs. Man hat versucht, uns zu schützen, ich kann mich aber nicht mehr daran erinnern, was genau uns gesagt wurde. Wir haben überhaupt nicht verstanden, was passiert, da war nur so ein Gefühl, dass etwas Schlimmes passiert sein muss. Aber ich habe ein gutes Gedächtnis. Es wählt automatisch aus, was es vergessen will. Ich bewahre schlechte Sachen nicht lange auf. Diese Zeit gehört zu dem, was ich vergessen wollte – und habe.

Welt am Sonntag: Wie war es in den 90er-Jahren in Russland aufzuwachsen?

Gorbatschowa: Eine Katastrophe. Heute sind Teenager anders, glaube ich. Sie sehen erwachsen aus, aber sie sind Kinder. Wir wollten alle Abgründe erkunden. Ich spreche nicht von Drogen, aber vom Rauchen und Trinken, vom Rumhängen. Das war die Zeit, in der die ersten Discos aufgemacht wurden. Oh Gott! Heute denke ich: Gut, dass mir nichts passiert ist.

Welt am Sonntag: Das war aber auch die Zeit der Freiheit.

Gorbatschowa: Das war zu viel Freiheit.

Welt am Sonntag: Der Nachname Gorbatschow hat in Deutschland eine besondere Bedeutung. Werden Sie oft danach gefragt?

Gorbatschowa: Ich stelle mich meist nicht formell vor. Manchmal schaut jemand an der Kasse auf die Kreditkarte und fragt, ob ich mit Gorbatschow verwandt bin. Dann sage ich: Ich habe damit nichts zu tun.

Welt am Sonntag: Sie haben Ihren Nachnamen auch mehrfach geändert. Sie hießen ursprünglich Wirganskaja, wie Ihre Mutter, dann haben Sie den Nachnamen Ihres Mannes genommen, nach der Scheidung schließlich: Gorbatschowa. Warum?

Gorbatschowa: Ach, das war dumm von mir. Ich bin am Ende Gorbatschowa geworden. Opa sagte: 'Lauter Frauen um mich und alle heiraten. Wer wird meinen Namen weitertragen?' Er hat nie darauf bestanden, das war nur eine kleine Andeutung.

Welt am Sonntag: Hilft Ihnen der Name inzwischen?

Gorbatschowa: Ja. Und ich versuche, ihn nicht in Verruf zu bringen.

Welt am Sonntag: In Russland wird Gorbatschow kritisch wahrgenommen. Wie reagiert man dort auf Ihren Namen?

Gorbatschowa: Ich habe selbst nie was Negatives erlebt. Ich kenne natürlich die Berichterstattung. Aber ich trage meinen Namen überall gleich, egal ob in Russland oder in Deutschland. Ohne Pose, mit Stolz.

Welt am Sonntag: Kränkt es Sie, wie Ihr Großvater in der russischen Presse wahrgenommen wird?

Gorbatschowa: Es ist sehr schwierig, mich mit so was zu kränken.

Welt am Sonntag: Und Ihr Großvater? Wie geht er damit um?

Gorbatschowa: So was ist doch für jeden Menschen unangenehm. Aber er ist Politiker. Er wusste, worauf er sich einlässt.

Welt am Sonntag: Wie würde Ihr Leben aussehen, wenn es keine Perestrojka gegeben hätte?

Gorbatschowa: Ich könnte zum Beispiel nicht in Berlin leben und in Moskau arbeiten. Andere Menschen könnten nicht in Moskau leben und in Paris oder London arbeiten. So einfach ist das. Wir sind frei.

– Но ведь все не оттолкнуть, не так ли? Например, мода традиционно тесно связана с нетрадиционной ориентацией. Из-за дискриминации гомосексуалистов, чье положение весьма тяжелое, Россия подвергается жесткой критике. Люди боятся…
– Они не только испытывают страх. Некоторых даже убивают. На самом деле государство должно заботиться о том, чтобы людей не убивали из-за цвета их волос, их расовой принадлежности или их сексуальных предпочтений. У нас же наоборот.

– Соответствует ли в действительности картина о России, представленная в СМИ?
– У многих немцев и многих европейцев абсолютно неправильное представление о России. Слишком на многое они смотрят через розовые очки.

– Через розовые очки?
– Вы правильно меня поняли. Лучше, чем есть на самом деле.

– То есть все гораздо хуже, чем то, что публикуется в немецких СМИ?
– Многие иностранцы рассказывают мне, что в Москве так прекрасно. Там много отличных ночных клубов и ресторанов. Можно приобрести отличные вещи, даже в том случае, когда они стоят в десять раз дороже. Они не видят проблем.

– Например.
– Представьте, что вы потеряли паспорт и идёте в полицию. А вам там не помогли. И это лишь самая малость.

свою фамилию я несу с высоко поднятой головой в равной степени и в России, и в Германии. Без поз, но с гордостью.

кто-нибудь посмотрит в магазине на мою кредитную карту и спрашивает, не являюсь ли я родственницей Горбачева. Но я говорю: «Ничего общего»

Он [Пётр] отвечал Ему: Господи! с Тобой я готов и в тюрьму и на смерть идти. Но Он сказал: говорю тебе, Петр, не пропоет петух сегодня, как ты трижды отречешься, что не знаешь Меня. (Мф.26,34; Мк.14,30; Ин.13,38).

… Да вот только узнает ли Родина-мать, одного из пропавших своих сыновей...