В интервью РС свою точку зрения высказал российский правозащитник и диссидент советских времен Владимир Буковский. В 1976 году он, осужденный по статьям за антисоветскую деятельность, был обменян на чилийского политзаключенного Луиса Корвалана — после активной международной общественной кампании протеста:

— Все зависит от того, насколько российским властям хватит мудрости. Были бы они умные люди, дали бы условный срок и ограничились отсиженным. Но люди они неумные, иначе бы не затевали такую глупую судебную историю. Я могу заранее сказать, что они их не оправдают. Чтобы в российском суде кого-то оправдали по таким делам, я еще не видел. Да и вообще по каким-либо делам. Срок может быть незначительный, условный, потому что давление большое. Шум они создали в мире совершенно непропорциональный. Это такая история, которая вообще не должна была прилечь никакого внимания. Ну, дали штраф — и кончено.

— Вы понимаете, по каким причинам в мире уделяется такое внимание этому процессу?
— В основном среагировали люди шоу-бизнеса, потому что им очень понятна ситуация, они сами бывали в подобной ситуации. Перформанс — это теперь довольно принятая форма искусства, и они легко себя идентифицируют с пострадавшими девушками. Мы живем в виртуальном мире. Молились Богородице, а отозвалась Мадонна.

— В поддержку Михаила Ходорковского ни Мадонна, ни Стинг, ни какие-то другие яркие персонажи шоу-бизнеса не выступали.
— За Ходорковского могли выступать политические деятели, крупные бизнесмены, писатели. А здесь — типичная проблема шоу-бизнеса, и они выступают вполне логично.

— Есть ли какие-то шансы, что это международное давление скорректирует позицию российских властей в деле Pussy Riot?
— Они ведь люди очень малограмотные, в пиаре особенно, это всегда былщ слабым местом Кремля. Они совершенно не понимали пиар, и они устраивали такие вещи, которые вызывали максимально негативную реакцию, совершенно не думая, не пытаясь ее минимизировать. И сейчас им непонятно происходящее. Кто-то из них заявил: кто такая Мадонна? Шлюха какая-то… Она может быть какая угодно, я не ее поклонник, но за этим стоят десятки и сотни миллионов людей, которые слышат, что эти звезды говорят, и следуют, в общем, довольно слепо их оценкам. То есть вред, который они себе причинили сейчас этим несчастным процессом, огромен, он совершенно непропорционален тому, что произошло.

— Очень много лет назад и ваша личная судьба оказалась связана с попыткой международного воздействия на политику Кремля. Вы какие-то параллели можете провести?
— Параллели очень поверхностные, конечно. В моем случае заступались, например, Том Стоппард и Айрис Мердок, это были немножко другие люди. Даже Набоков что-то сказал по-моему. Но механизм тот же самый — механизм общественного недовольства, давления, который заставляет двигаться политиков, а политики ведь зависят от общественного мнения. И это меняет атмосферу в мире, это ужесточает позицию других стран по отношению к Советскому Союзу, а теперь к России.

Все надзиратели слушали в то время Би-би-си и «Свободу», и они меня отлично знали. Я еще не успевал приехать в колонию, а они уже знали, что я приезжаю. Соответственно, они со мной обращались очень аккуратно, старались быть корректны, понимая, что все сразу станет известно. И в данном случае то же самое. Им сидеть будет нетрудно, их все будут узнавать.

Но разницы больше, чем сходства. Мы, напрример, вели кампанию против карательной психиатрии. Это было достаточно серьезное дело. А здесь скорее на уровне шутки, прикола. И то, что власть так всерьез это восприняла, показывает, насколько она слилась с этой самой коррумпированной церковью, насколько это одно и то же теперь — Кремль и церковь. Я почему-то вспомнил «Трех мушкетеров», слова Атоса, адресованные миледи: «С каких это пор, мадам, стало возможно оскорбить вас?»

Вот это примерно то же самое, что можно сказать церкви. Как можно ее оскорбить? Она молилась за здоровье Сталина, за здоровье Хрущева, Брежнева, прекрасно зная, что нельзя молиться за царя Ирода, Богородица не велит. Это церковь, где священник не мог стать священником, не получив одобрение КГБ. А уж епископом тем более. Они сейчас заново делают те же самые ошибки. Особенность нынешнего кремлевского режима в том, что он наступает на те же самые грабли, на которые наступал Кремль при Андропове, при Брежневе, при Горбачеве. Это поразительно. Казалось бы, такой богатый опыт, они проиграли целую страну в результате, казалось бы, сядь и анализируй, пойми, в чем дело, где ты ошибся… Ничего подобного! Они кем были, теми и остались — тащить и не пущать, вот все, что они умеют.

В Германии вспыхнула дискуссия о будущем «Петербургского диалога», очередная встреча в рамках которого должна пройти осенью текущего года в России. Журнал Der Spiegel, а затем берлинская газета Der Tagesspiegel подняли вопрос о целесообразности существования «Петербургского диалога». Дело в том, что новый координатор рабочей группы «Гражданское общество» с немецкой стороны в «Петербургском диалоге» христианско-демократический политик, депутат Бундестага Андреас Шоккенхофф заявил, что если открытый обмен между гражданскими обществами больше невозможен, то «Петербургский диалог» нужно закрыть, поскольку, мол, по его мнению, президент РФ Владимир Путин «делает ставку на репрессии и конфронтацию».

Напомним, что «Петербургский диалог» представляет собой российско-немецкий дискуссионный форум, проводящий с 2001 года ежегодные встречи представителей общественности двух стран. Форум находится под патронажем руководителей России и Германии, которые обычно участвуют в его заседаниях. С российской стороны оргкомитет возглавляет бывший президент СССР Михаил Горбачев, с немецкой – бывший премьер-министр ГДР Лотар де Мезьер.

Все дело в понимании того, каким целям служит этот общественный форум и приносит ли он пользу обеим сторонам.

«Мы говорили и на критические темы, что еще несколько лет назад было невозможно себе представить», – заявил он на днях в интервью агентству Deutsche welle.

Другое дело, если вопрос ставится таким образом, что Москву надо наказать. Однако предлагающие подобные радикальные меры не учитывают того, что, лишая российских граждан возможности слышать другую, альтернативную аргументацию, они наказывают не Путина, а именно простых россиян. И точно так же лишение немецкой общественности возможности понять процессы, происходящие в России, ведут к односторонней информированности и соответственно к негибкому подходу к будущему взаимоотношений между Европой и Россией. Собственно говоря, в таком же русле лежат и упорные попытки со стороны некоторых стран – членов ЕС ограничить контакты своих граждан с российской стороной.

В этой связи нельзя не вспомнить действия властей ряда прибалтийских государств, направленные на ограничение присутствия представителей российских СМИ и других представителей российской общественности на территории своих стран. Речь идет и о прекращении аккредитации в Литве корреспондентки агентства РИА Новости Ирины Павловой, и о запрете на въезд в Латвию российского издателя, историка и общественного деятеля Модеста Колерова, которому ранее был запрещен въезд и на территорию Эстонии и Литвы. Персоной нон грата для Латвии стал и заместитель главного редактора федерального информационного агентства Regnum Игорь Павловский.

Не может не вызывать озабоченности проблема облегчения визового режима между ЕС и Россией. Переговоры по этому вопросу ведутся уже не один год, но анонсированное введение безвизового режима пока отодвигается на все более отдаленный период. Создается впечатление, что в Европе боятся активизации контактов своих граждан с россиянами, хотя только таким путем можно добиться продвижения европейских ценностей в российское общество. На горизонте снова замаячил из-за позиции некоторых европейских твердолобых призрак нового железного занавеса. Но вряд ли это идет на пользу европейским народам.