Дэвид Кэмерон

Дэвид Кэмерон — мягкотелый лидер Консервативной партии, также известной как партия тори. Давным-давно премьер-министр Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии Кэмерон был большой надеждой на будущее. К концу этой недели он может стать историей. Назначенные на четверг выборы не просто определят ценность наследия Кэмерона, но и покажут, есть ли оно у него вообще.

Кэмерон не совсем человек из народа. Будучи прямым потомком мертвой британской королевской семьи и бывшим членом самого элитного в Оксфордском университете «барского» Биллингдонского клуба (перевожу для американцев: представителем самого высшего-превысшего общества), Кэмерон с самого рождения готовил себя к высоким постам. Он является воплощением того, что британцы называют «классным» или «изысканным» (для американцев: классный и изысканный — это как Генри Хиггинс из «Моей прекрасной леди». Или как большинство героев из пьес Мэгги Смит. Ну, или что-то типа Spice Girls, но в меньшей степени.) Американские политики, даже если они принадлежат к высшему обществу, любят притворяться простыми парнями. В Британии аристократы до сих пор ведут себя как аристократы.

Кэмерон не смог получить абсолютное большинство в 2010 году, хотя ему противостоял лидер лейбористов и премьер-министр Гордон Браун, при котором в стране произошел самый мощный экономический кризис с 1930-х годов. Это свидетельствует о глубине и мраке той беспросветной дыры, в которую закопали себя консерваторы за долгие годы лейбористского господства. Это одно дело, но совсем другое то, что Кэмерон не сумел победить нынешнего лидера Лейбористской партии Эда Милибэнда, чьи рейтинги популярности сегодня ниже плинтуса.

Предполагалось, что Кэмерон станет тем человеком, который преобразует партию тори. Он как-то пообещал, что «обеспечит победу солнечному свету». Но это было до кризиса. Вместо солнечного света при нем был период скромных бюджетных сокращений. Но затягивание поясов мало кого воодушевило, и Кэмерону так и не удалось стряхнуть с себя подозрения в том, что он как премьер-министр лучше подходит для сытых времен профицита, чем для мрачного периода бюджетной консолидации.

Важные идеи были заброшены, а такие цели как, скажем, сдерживание иммиграции и перебалансировка отношений Британии с ЕС не были достигнуты. Да, дефицит удалось уменьшить наполовину, инфляция с безработицей в Британии низкая, и там наблюдается небольшой рост; однако мало кто уверен в «долгосрочном экономическом плане» Кэмерона.

И что самое главное, нет ясности в том, какого рода партию и какого рода страну Кэмерон хочет возглавлять. Где-то по пути было утрачено видение перспективы.

Американский политический эквивалент: Республиканец-центрист или демократ-консерватор, нечто похожее на Арнольда Шварценеггера в качестве калифорнийского губернатора.


Эд Милибэнд

Лидер Лояльной Оппозиции Ее Королевского Величества известен своим гнусавым голосом, тем, что он не в состоянии съесть сэндвич с беконом и не выглядеть при этом глупо, а также своим поразительным сходством с Уоллесом из знаменитого мультфильма «Уоллес и Громит». Консерваторы так и не решили, кто этот человек: безжалостный социалист, ударивший своего брата ножом в спину, дабы получить лидерство над лейбористами, или безнадежно слабый, странный и глупый чудак, которому нельзя давать в руки острые предметы, а уж тем более доверять руководство страной.

Вот здесь-то и таится загвоздка. И тем, и тем Милибэнд быть не может. Он не смотрится и не говорит как человек, рожденный управлять. Но что бы ни говорили о Милибэнде, электорат может оценить его эксцентричность и в той или иной степени дать ему шанс. Хотя и без особого энтузиазма.

Милибэнд признает, что государственному бюджету необходим баланс, хотя есть ощущение, что делать это он будет неохотно. По его словам, сокращение расходов у лейбористов будет справедливее всего того, что предлагают тори. А еще он увеличит налоги на богатых, подняв для самых состоятельных британцев подоходный налог и налог на имущество. Что касается доходов в казну, то эти перемены носят в большей степени символический, нежели содержательный характер, но они призваны показать, что сердце у лейбористов там, где и положено.

А как насчет руководства лейбористами? Ну, тут Милибэнд лошадка совсем другой масти, если можно так выразиться. Если он победит, то благодаря тому, что может рассчитывать на (неофициальную) поддержку шотландских националистов. И хотя это может дать ему парламентское большинство, гарантированно возникнет такая ситуация, в которой к его администрации будут относиться без большого энтузиазма, особенно в Англии.

Американский политический эквивалент: Очень либеральный демократ, а-ля Элизабет Уоррен (Elizabeth Warren).


Ник Клегг

Пять лет назад лидер Либеральных демократов Ник Клегг был новой яркой звездой на небосклоне британской политики. Ему хватило мужества оказать открытое неповиновение склонявшемуся влево большинству своей партии и впервые со времен Второй мировой войны ввести либералов в правительство. Сегодня спотыкающаяся, пораженная личностным кризисом партия Клегга ретвитит любые комплименты, которые еще умудряется получать Клегг, от «а он ничего» до «он типа крутой папаша». Из-за того, что коалиционное правительство стало для либеральных демократов чем-то вроде пиар-катастрофы.

Клегга, который когда-то казался свежим и сильным, сегодня высмеивают, называя ничтожеством. Что еще хуже, его считают самым двуличным политиком в Британии. Оказалось, что нарушение обещаний может иметь неприятные последствия. Разворот на 180 градусов в вопросе о плате за обучение в вузах просигнализировал о том, что новое правительство Британии очень далеко от проведения «новой политики», и что оно реализует ту же самую старую политику. Клегг так и не сумел восстановить ни свою репутацию, ни репутацию своей партии.

Теперь ему предстоит борьба просто за то, чтобы сохранить свое место в Шеффилде. Даже если ему удастся это сделать, то как минимум половине его коллег по парламенту повезет намного меньше. Либеральных демократов ждут катастрофические результаты на выборах. Их с презрением отвергнут избиратели, которые не простили эту партию за то, что она вошла в правительство. Электорат штука довольно неблагодарная. Возможно, это несправедливо, но такова жизнь.

Либеральные демократы отчаянно пытаются обеспечить себе значимость. Они предложат сердце консерваторам и мозги лейбористам. Звучит все хорошо, пока мы не вспомним о том, что из-за такого подхода по принципу «Удивительного волшебника из страны Оз» либеральные демократы останутся в положении трусливого льва.

Американский политический эквивалент: демократ Клинтон.


Найджел Фарадж

Ни один политик не в состоянии так поляризовать общественное мнение как Найджел Фарадж, лидер Партии независимости Соединенного Королевства (UKIP). Для его сторонников (а это от 10 до 15% избирателей) Фарадж — хлещущий пиво, дымящий сигаретами голос здравого смысла, бранящий идиотизм и деградацию современного мира. Для его хулителей (которых много) Фарадж — это занудливый спорщик из гольф-клуба, ханжа из местной пивной. Представьте себе чертика, выскакивающего из табакерки. Каждый раз, когда он выскакивает, он начинает орать, что страну рвут на куски кровожадные собаки.

UKIP, которая забирает голоса у обеих партий, но больше у тори, чем у лейбористов, это анти-политика во плоти. Это безопасная гавань для тех избирателей, которые полны решимости кричать: «Чума на все ваши дома». Это уникальный аргумент, который намного действеннее, чем злобная оппозиция против иммиграции и против членства Британии в Евросоюзе.

UKIP наберет очень мало мест, но она может серьезно повлиять на будущую расстановку сил. Лишить оппонентов победы ее сторонникам будет почти так же приятно, как победить самим. Усиление этой партии является симптомом того, что доверие к нашей политической системе практически исчезло. Но сама партия в ближайшее время вряд ли исчезнет.

Американский политический эквивалент: Пьяный член партии чаепития, минус его проповеднический лепет.


Никола Старджен

Это новая королева Севера, и она сметает все на своем пути. Никола Старджен, с ноября являющаяся лидером Шотландской национальной партии, стала неоспоримой звездой кампании — и ее победительницей.

ШНП проиграла на сентябрьском референдуме по вопросу о независимости Шотландии, но она одерживает все новые победы. По данным последних опросов, партия может получить как минимум 50 из 59 шотландских мандатов. Как оказалось, референдум ничего не решил.

У Старджен появились поклонники даже в Англии благодаря ее выступлениям на теледебатах. Она обещает «обеспечить честность лейбористов» в том случае, если ШНП поддержит лейбористскую администрацию меньшинства. Это значит, что лейбористов будут двигать влево. Старджен никогда не пойдет на сделку с консерваторами по той простой причине, что такой поступок будет для нее сродни самоубийству в Шотландии, которая активно настроена против тори.

Националисты раньше никогда не получали в Вестминстере более 11 мест. Эти выборы станут для них величайшей исторической победой. Старджен настаивает, что этими выборами она просто хочет подать Лондону «мощный шотландский сигнал», но сегодня в Шотландии люди довольно часто думают о новом референдуме. Север останавливает только одно: это подозрение ШНП, что пока еще не пришло время для того, чтобы Шотландия сказала «да» независимости.

Однако Старджен оказалась в беспроигрышной ситуации. Либо Шотландская национальная партия при лейбористах получит беспрецедентное влияние в Лондоне, либо Кэмерон вернется на пост премьера и возглавит правительство, которое будет пользоваться в Шотландии ничтожной поддержкой. ШНП устроит любой результат. Эта партия мастер долгой игры, а Старджен смотрит далеко вперед. Для нее независимость Шотландии дело решенное, вопрос лишь в том, когда это случится.

Американский политический эквивалент: Губернатор Техаса, пользующийся влиянием как у себя в штате, так и по всей стране, и возглавляющий регион, который регулярно флиртует с идеей отделения.


Натали Беннет

«Зеленые» вряд ли добавят что-то к единственному избирательному округу, который они удерживают в настоящее время (Брайтон), но они могут оказать значительное влияние в некоторых других округах. Для лейбористов они то же самое, что UKIP для консерваторов: раздражающая угроза.

Предвыборная кампания у Натали Беннет была далеко не безупречной. Ее неоднократно изводили вопросами и критикой на радио и телевидении, и похоже, что она очень слабо знакома с политикой своей собственной партии. Тем не менее, в итоге это мало что значит. Отдать голос за «зеленых» — как заявление о своей самоидентификации и цели, и на мнение таких людей вряд ли повлияет столь заурядная вещь как заурядная политическая компетентность. Партия с подозрением относится к экономическому росту и хочет распустить британские вооруженные силы. Она получит больше голосов, чем можно ожидать от партии с такой программой.

Американский политический эквивалент: Ральф Нейдер (Ralph Nader), только намного, намного либеральнее. Или какой-нибудь ваш знакомый художник из богемного квартала. На самом деле, у Беннет нет американского политического эквивалента.


Линн Вуд

Лидер валлийской националистической партии Plaid Cymru (Партия Уэльса) Линн Вуд выгадала от настойчивого требования Дэвида Кэмерона о включении всех партий в теледебаты (кроме партий Северной Ирландии). В один миг Plaid Cymru получила более мощную платформу, чем все то, что у нее было на предыдущих выборах в Британии.

Враги Вуд в основном из Лейбористской партии, и с этой точки зрения уловка Кэмерона была вполне оправданной. Но непонятно, сумела ли Партия Уэльса правильно распорядиться таким новым вниманием к себе. Она может смотреть на Шотландию и на успех ШНП, и лишь мечтать о том, чего она могла бы добиться в другой вселенной.

Американский политический эквивалент: Деннис Кусинич. Достаточно приятный и совершенно безобидный. Но что Вуд делает на сцене вместе со всеми этими важными людьми?