Нет меня — я покинул Расею, — Мои девочки ходят в соплях!
Я теперь свои семечки сею
На чужих Елисейских полях.

Кто-то вякнул в трамвае на Пресне:
«Нет его — умотал наконец!
Вот и пусть свои чуждые песни
Пишет там про Версальский дворец».

Слышу сзади — обмен новостями:
«Да не тот! Тот уехал — спроси!..»
«Ах не тот?!» — и толкают локтями,
И сидят на коленях в такси.

Тот, с которым сидел в Магадане,
Мой дружок по гражданской войне — Говорит, что пишу я ему: «Ваня!
Скучно, Ваня, — давай, брат, ко мне!»

Я уже попросился обратно — Унижался, юлил, умолял…
Ерунда! Не вернусь, вероятно, — Потому что я не уезжал!

Кто поверил — тому по подарку, — Чтоб хороший конец, как в кино:
Забирай Триумфальную арку,
Налетай на заводы Рено!

Я смеюсь, умираю от смеха:
Как поверили этому бреду?!
Не волнуйтесь — я не уехал,
И не надейтесь — я не уеду!

«Вижу, что Россия действительно стала единой. Единой Россией болтунов, глупцов, невежд и безумцев. И в этом смысле некоторые депутаты от фракции «Единая Россия» действительно являют собой настоящих народных избранников, народный срез. Ведь пока первые законодательно запрещают котам и кошкам топать в ночное время; вторые, увешанные нацистской символикой, проводят «русские марши».

Всем известно, что я атеист и верю в то, что произошёл от обезьяны. От той самой обезьяны, которую труд и знания сделали человеком. В противоположность мне депутаты, ставшие все-как-один воцерковленными, я полагаю верят, что созданы богом. И те, кто маршировали на «русских маршах» с нацистской символикой, при этом ежеминутно осеняя себя крестным знамением и держа в руках иконы, наверное тоже в это верят. Поэтому и те, и другие всё больше начинают напоминать мне обезьян. А следовательно, у них впереди долгий путь эволюции. Возможно, и из них получатся люди.

Однако я старый человек. Почему-то все забывают, что мне 78 лет. У меня, к сожалению, нет времени столько ждать. Поэтому я сейчас говорю: «Спасибо всем, увидимся, как обычно, в следующее воскресенье и обо всём этом поговорим. Это будет заключительная моя программа перед отъездом в Париж. Мне жаль расставаться с Россией, но — став человеком — я больше не хочу делить с обезьянами одну страну. Вот такие, нынче, времена!».