Когда генерал уже ушел за отцепление. Когда у фанатов уже закончились практически весь заряд файеров и петард. Когда на Манежной осталось меньше одной пятой того народа который был ещё час назад. Я решил, что и мне пора уходить. Хотя остатки толпы периодически подхватывали «русские вперед», казалось, что все близится к концу. Народ расходился небольшими группками.

Внезапно началось движение. Они бежали человек 15 из разных сторон. «Бей хача!» — крикнул один. «Сейчас отыграемся!» — восторженно заметил другой.

Я не видел, как это начиналось, но я видел, как добивали. У фонтана. Уже за гранитным бортом. Это тело били ногами несколько человек. Казалось, что человек не может быть таким, резиновым что ли. Удары прилетали по телу, по лицу, по голове. Его подбрасывало и роняло одновременно. «Не убиваем, не убиваем,» — заметил один из нападавших. Ещё несколько ударов ногами. Сверху. По голове. Мне казалось, это конец одной человеческой жизни. Через секунду они убежали. Грязным мешком, рядом с подсвеченным куполом лежало оно. Осталось несколько наблюдавших. «Чего такого? Чурку убили?» — удивился один из молодых людей проходящих мимо.

Он был не мертв. По крайней мере, тогда. Странно, но крови почему-то тоже было совсем мало. Он не кричал и не звал на помощь. Самое страшное, что человек, весь в грязном снегу, лежа в этой странной позе, просто дышал. Часто. Как-то фыркая, он выпускал и забирал в свои легкие воздух. И это все. Он только дышал. Но этот свистящий звук был единственным.

«Ну зачем так? Зачем убивать?» — вопрошал, ища в моих глазах понимания, паренек лет 15 с шарфом «Локомотива». Добрый такой юноша. Интересно он полчаса назад скандировал со всеми «А ну-ка давай-ка у**ывай отсюда!». Я не знаю. Я так ему ничего и не ответил.
Через минуту появился человек в синей куртке с надписью «СКОРАЯ ПОМОЩЬ» на спине. Посмотрел, позвонил. Перелез через борт и склонился над телом, которое все также продолжало, фыркая тяжело дышать – не то последними силами хватаясь за жизнь, не то прощаясь с нею.

Я развернулся и